Это сразу пришло в голову, когда стала слушать запись нашего разговора с командиром СОБРа Приморья Валерием Аркадьевичем Пузырёвым, вышедшим в отставку в 2005 году. Поводом для встречи послужил День ветеранов органов внутренних дел, который мы отмечаем в апреле с 2010 года. Ну, а СОБР – это вообще легенда милиции. Ныне полиции. И при встрече убедилась, что эта боевая единица органов внутренних дел, действительно, принимала в свои ряды удивительных людей. Настоящих патриотов. По сути. Причем, сами они о себе такого даже не думают. Мы – как все, обычные. Но каждый из нас – окажись в беде – хотел бы, чтобы именно такой человек оказался рядом. Потому что точно придёт на помощь. Даже если для этого придётся рисковать своей жизнью. И не будет потом ставить это себе в заслугу. Поступил так, как должен поступать КАЖДЫЙ нормальный, порядочный человек…
Так откуда они, такие берутся? Где живут? В каких особых условиях их выращивают? Оказывается, для этого подходит любой уголок нашей страны. Вот Валерий Пузырёв родился и рос в маленьком посёлке на северо-востоке Горьковской – ныне Нижегородской – области, посёлок называется Вахтан. Там река с таким же названием и огромные лесные массивы вокруг.
– «Образован он был в соответствии с Постановлением Совета труда и обороны от 5 августа 1921 года, за подписью председателя В.И. Ульянова-Ленина, – такая информация в нашем местном музее хранилась» – начал свой рассказ Валерий Аркадьевич Пузырёв, – «в Постановлении этом было указано, заложить на берегу реки Вахтан лесохимический, канифольно-скипидарный завод. Так и начался наш посёлок. Прадед мой, Григорий Устинович, родился в соседней Костромской области. По нынешним временам его бы назвали предпринимателем, а тогда он был фермером, занимался сельским хозяйством. Но в конце 20-х годов его стали называть «кулаком». И в эти годы планировалось раскулачивание. Прадед, узнав об этом, быстро всё продал и бегом-бегом перебрался в посёлок Вахтан.Кругом леса глухие, да ещё объявили здесь стройку всенародную. Так что никто никого там не искал, и в прошлом сильно не копался. Очень нужны были люди, которые бы работали добросовестно, в полную силу. А прадед это умел.
И в постановлении, которое Ленин подписал, было указано, что местной власти в хозяйственную деятельность по строительству завода не вмешиваться! Так что на эту стройку много разного народа приехало.
Второй прадед по линии матери, жил возле Нижнего Новгорода. И тоже был зажиточным хозяином. Занимался тем, что валенки валял. Спросом пользовались они хорошо. Сельхозпродукцию тоже выращивал. Вот его успели раскулачить и сослали на Урал. Там в это время как раз проходил оргнабор на работу в поселок Вахтан. Прадед с женой завербовались и тоже приехали сюда.
Затем к прадеду приехал мой отец, внук его, – он учился тогда в ФЗУ в Ленинграде. ФЗУ это бросил и стал работать на заводе. Встретил здесь мою маму. В Вахтане я и родился. В маленькой такой избушке, построенной ещё прадедом. Всё добротно он делал. Прадед был участником Первой Мировой войны. Фотография есть, где он такой казак бравый в форме, с саблей, с наградами…
А в Великой Отечественной войне участвовали оба моих деда. По линии матери дед четыре ранения получил. Воевал с первого дня начала войны. Был участником обороны Москвы. Войну закончил в Прибалтике под Кенигсбергом. До Берлина не дошел. Так я его доставал долго: что ж ты, дед, на рейхстаге не расписался!
Воевали мои деды, как и трудились, с полной отдачей. Есть с кого брать пример. Второй дед, по линии отца, войну закончил здесь, на Дальнем Востоке, воевал с японцами. Был пулеметчиком. Так что я ими очень горжусь. Старался равняться на них, не подводить по жизни…
Дед, по линии матери, который до Прибалтики дошел, страшные вещи рассказывал про войну. Забыть войну у него не получалось. Всё отпечаталось в мозгу. Вот бой, тогда ещё оружие наше до немецкого не дотягивало. И защищая каждую пядь земли, парни наши, мужики, воины, на пулеметы в атаку с голыми руками иногда шли. Зима была снежной. И чистый, белый снег становился алым. А бойцы наши позиции всё же отстаивали, да еще захватывали фашистов в плен. Такой был азарт, такое желание отстоять свою землю, своих родных защитить, спасти жителей наших… Еще один дедов рассказ: вот есть приказ – деревню взять, и – в атаку! Ночь, темень. А тут немцы подожгут две крайние избы, и всё пространство перед деревней, как на ладони… Он рассказывал, словно наяву снова видел, снова всё переживал… Помню, как волновался я вместе с ним, как переживал эти рассказы. Просто до слёз! И гордился своими дедами очень, как и сейчас горжусь! И точно знал, что обязан я быть их достоин, быть такими же патриотами, как они. Так же стоять за своё Отечество, как говорится, не щадя живота своего. Они не жалели своей жизни за свободу нашу, за наше будущее. А мне как другим быть? Это словно их предать! Я на это права не имею! А как иначе я мог думать, когда такие героические деды у меня? С этим тогда все мои сверстники росли. Так же думали, так же гордились и восхищались воинами. Время было правильное, достойное. Честное время. Каждый подросток старался достигнуть вершин в труде, в службе. Без службы в армии ни один парень своё будущее и не мыслил. Если не отслужил в Красной армии, то ни одна девчонка уважающая себя, с тобой встречаться не будет! Это, как черная метка была – от армии уклоняться!
Отец у меня был простым механизатором. Работал тоже на заводе в посёлке Вахтан. Сам отец не сильно грамотным был, но читать любил, запоем читал. И меня к чтению приучил. Я без книг уже не мог. Джеком Лондоном увлекся. Романтика! Поэтому и отправился учиться в мореходное училище.
Хотя выбор был. В старших классах серьёзно увлекся физикой. Поступил в заочную московскую физико-математическую школу при институте. Они нам присылали задания, я выполнял их, отправлял в Москву. Это 70-е годы были.
Тогда активно выявляли талантливых ребят и девчат. По всем школам рассылали конкурсные задания, методички специальные. И уже работали с теми, кто прошёл отбор. Я все конкурсные задание выполнил, отбор прошел и стал заниматься дальше. Физика мне очень нравилась. Учитель наш по физике поддерживал меня, помогал всегда, был искренне рад моим достижениям. И в результате мне прислали вызов на экзамен в московский ВУЗ на физмат поступать. А я взял, да выбрал мореходку. Вот так книжная романтика победила. Чем сильно расстроил своего учителя по физике, своего доброго наставника»
Так Валера Пузырёв оказался в Ленинградском морском училище. Далеко от дома. Но родители отпустили. Решение сына одобрили. А было тогда парню всего 16 лет. Экзамены сдал легко. Был зачислен. Стал учиться. Каждая из этих коротких фраз переполнена эмоциональными воспоминаниями парня, который оказался в легендарном городе. Впервые увидел море, его красоту и притягательность.
– «Мояпервая рабочая рабочая профессия – матрос второго класса на парусной шхуне «Кодор». Её потом продали «Мосфильму». И она участвовала в съёмках фильма Говорухина «Дети капитана Гранта». Когда этот фильм смотрю, то думаю – вот моя первая шхуна, моя путевка в жизнь!
До этого практику проходил на парусной бригантине «Вега». В 17 лет. Был марсовым матросом. Фотографии храню. Вот на этой «Веге» мы участвовали в съёмке фильма «Земля Санникова». Спиной в кадр даже попал тогда. Фильм снимался в Выборге. Стояли там почти неделю. Здорово было. Лето. Нас нарядили в форму морскую тех времен с надписью: «Святой Пётр» на бескозырке. И мы ходили по улицам в съемочной форме, в сапогах, мундирах старинных, такие гордые. С девчонками знакомились…
Столько воспоминаний добрых осталось. Познакомились со многими актёрами известными. С Назаровым, Крюковым, Далем, Дворжецким…Это ж такая гордость для нас, парней молодых, была…
Свела жизнь в те курсантские годы еще с одним известным, очень интересным человеком. В Ленинграде жил писатель известный Конецкий. Мы и с ним познакомились. В гости даже ездили, общались. У него была там однокомнатная квартирка тогда, мебели почти не было. За то было очень много морских карт. Всё это помнится хорошо…
Выучился на штурмана. По распределению направили меня в Эстонское пароходство. Учился я неплохо. Троечников на Дальний Восток распределяли. А среди них почти все мои друзья! Я без них не захотел. Зачем мне эта Эстония. И попросился за компанию на Камчатку.
И здесь особое мне хочется сказать моему учителю физики Павлу Петровичу Подлинову. Он в меня верил всегда, в мои способности. Учил не увиливать от трудностей. Учил не сдаваться, если что-то не получалось, не бросать работу наполовину. Доделай! Себе докажи, что ты найдешь выход, сможешь добиться поставленной цели! И ведь получалось! Так что ему великое спасибо за науку! Он хоть и огорчился, что я физику на море поменял, но поздравил с выбранной профессией. Сказал, давай, вперёд! Ну, вот я начал своё движение по жизни».
Вот видите, как всё просто. Никаких тебе специальных лекций, секретных инструкций или упражнений. Просто живи честно, как большинство вокруг. Читай, учись. Равняйся на достойных. На таких, как деды Валерия Пузырёва. Их ведь невозможно подвести. Это настоящим предательством будет! Вот так и формировалось мировоззрение, личность будущего командира СОБРа. Правда, до этого было ещё далеко. Целая морская жизнь. Начал 4-м штурманом на пароходе «Николаевск»
– «На «Николаевске» мы ходили по Камчатке. Обслуживали летом всё побережье. Приехали на Камчатку зимой. И до лета ходили, рыбаков меняли. Сначала в Охотоморскую экспедицию сменный экипаж доставляли, потом в берингоморскую на острова Прибылова. На те самые острова, которые Шеварнадзе отдал американцам. Сейчас американцы рыбу там ловят, а нас не пускают. Потом ходили в ванкуверско-орегонскую экспедицию. Там тоже все ловили рыбу. И мы, советские. И поляки, и американцы…Ходил в экспедицию антарктическую. В район острова Кергилен. Французский остров чуть севернее Антарктиды. И там меняли экипажи с наших рыболовецких судов.
Водой мы заправлялись в Новой Зеландии и на Фиджи. Так что географию начал изучать уже не по учебнику школьному. Я в этих рейсах таких интересных и познавательных историй наслушался, столько информации получил! С такими людьми интересными познакомился. Мне везло и на суда, и на людей. Меня направляли на интересные, с громкой историей суда. У каждого – своя летопись. Даже на настоящем паровике «Андерма» довелось поработать! Он возил лес из Находки на Японию. И баночку на Шикотан тоже возили на нём. А на Шикотане студентов много работало. Так мы с ними могли всю ночь просидеть с гитарой. Песни пели. Здорово! Много было судов ещё. Но об одном надо сказать обязательно. Направили меня на научно-исследовательское судно «Вулканолог». Он был приписан к институту вулканологии Петропавловск-Камчатского. Ходили изучали вулканы. Командорские острова, Камчатка, вдоль Японии, архипелаг Бонин, Марианские острова. Подводные вулканы изучали южнее острова Сайпан. С нами ходили геофизики из Москвы, из Иркутска, из Владивостока… Интересные люди! Они просто фанаты были своей профессии, этих вулканов.
Каждая такая экспедиция – столько знаний давала. До сих пор помню, как изучать эти вулканы, что делать надо. Например, по толщине ила на морском дне можно узнать, когда этот вулкан в последний раз извергался. Интересно же! Мне, по крайней мере, всегда хотелось узнать, чем люди занимаются, что за профессия. Тем более, базовые знания физики неплохие мой учитель мне дал. И в кратер вулкана Рабау-Яма с ними спускался. Это на острове Новая Британия. В общем, свет повидал…Потом был у нас заход в порт Славянка. Там я познакомился с женщиной. И мне впервые захотелось остаться на берегу. Был 1980 год. Я взял полный отпуск. Потом вообще на берег списался».
Так начался в жизни Валерия Аркадьевича еще один шаг к службе в правоохранительных органах. Причем, решающий. На берегу надо было искать работу. Его охотно взяли в Посьетскую рыбинспекцию.
– «Дали мне новую моторную лодку «Прогресс» с мотором «Вихрь-30», пистолет «ТТ», ракетницу немецкую трофейную. Еще времён войны. Там я гонял браконьеров. Вот уж наслушаешься в свой адрес матюков и угроз! Ну, что делать, работа такая. Она и подружила с местными сотрудниками ОБХСС. Вместе с ними ходили в рейды. Слаженно работали. А тут одного сотрудника уволили за нарушения. Тут приехал из Владивостока проверяющий Геннадий Семенюк. Мы тоже вместе отработали. Он мне предложил перейти на работу к ним, в ОБХСС. Думал, скажут, забудут потом. Не забыли. Через неделю позвонили и сказали, что пора устраиваться идти, слово ведь дал. В общем, началась моя работа в УВД. Направили меня на учебу в Новосибирск. В среднюю школу милиции. Вернулся в Славянку в ОБХСС оперуполномоченным. Потом старшим оперуполномоченным по рыбным делам.
Когда начал работать в ОБХСС, меня приняли кандидатом в члены КПСС. Назначили сразу главным комсомольцем по Хасанскому РОВД. Потом и в члены КПСС приняли. Затем приказом перевели из ОБХСС старшим опером уголовного розыска. И направили на сложный участок – в Зарубинскую зону. Иди, повышай раскрываемость. Это тебе партийное задание! Флаг в руки – и вперед! Но тут шум поднял начальник БХСС Хасанского РОВД. Он позвонил во Владивосток начальнику УБХСС УВД ПК Валерию Григорьевичу Лагуте (в дальнейшем, первому начальнику УБОП), мол, кадры забирают!!! Тот меня вызвал и направил срочно начальником БХСС в Хороль.
Такой вот поворот. Про начало службы, да и про каждый день можно книги писать. Но один случай особо запомнился, можно сказать, дело века, которое мне удалось раскрыть. «Золотое» дело. В селе Воздвиженка. жил тогда один жулик, угонщик мотоциклов. Он сошелся с местной жительницей, жили в её частном доме. Дом ещё дед построил. Ну, и решила молодая женщина генеральную чистку-уборку устроить. В кладовке стоял с момента постройки огромный ларь. Стали его передвигать. Под ним и нашли парусиновый пакет. В нём – штук 150 николаевских серебряных рублей. И около 20 штук золотых царских монет. Они выглядели так, словно вчера только из-под пресса. Ни царапинки! Огнём горели. Клад этот, как потом выяснилось, еще дед сожительницы в гражданскую войну запрятал под этот мучной ларь.
Решил этот жулик продать монеты. А мы его перед этим за угон мотоцикла наказали. Он должен был выплатить ущерб потерпевшему. Тут так кстати клад нашелся. Этот дурень продал две монеты во Владивосток одному коллекционеру. А еще пару золотых монет у него выменял за бутылку коньяка ушлый гражданин. Конечно же, такая информация поползла по селу!
Ну, мы, конечно, тут же среагировали. Накрыли этого хмыря. У него к тому времени золотых монет штук семь осталось, и серебряные монеты все. Мы стали остальное золото искать. Всплыли монеты, что ушли во Владивосток. Там завели большое дело совместно с УБХСС. И стали мы собирать распроданные монеты.
Узнали, что один в Уссурийске купил. Приехали к нему. А тот упёрся: ничего не знаю. Ищите! Часа два мы мурыжили уссурийского покупателя. Убедили. Выдал добровольно монету. Он её спрятал в стену бани, там щелочка незаметная в бревне была. Ну, найди попробуй! Искали бы мы её сто лет…
Потом отправились во Владивосток, к первому покупателю. Приезжаем к нему, требуем, чтобы вернул золото. Жена его – в слёзы: «дурак! Говорила тебе – не бери. Отдали 2 500 рублей!!! Еще и в милицию попадешь!». А это статья 88-я УК «Нарушение валютных операций». До 15 лет лишения свободы. Вот так! Потом был выездной суд в Ярославке по этому делу. Туда прибыли со всего края те, кто монеты эти купил. Они пошли, как свидетели, потому что выдали золото добровольно. А сам обвиняемый на суд явился пьяным! Его там в суде и арестовали. Все подельники его получили условное наказание. Один он – реальный срок заключения. Так и закончилось то «золотое дело».
К тому времени освободилась должность начальника уголовного розыска в Хорольском районе. Туда и назначили толкового сотрудника Валерия Пузырёва. Боролся с наркоманами, угонщиками, хулиганами, насильниками. На счету Пузырёва поимка маньяка-насильника.
Работу в Хороле совмещал Пузырёв с учебой в ДВГУ на юрфаке.Там познакомился с однокурсницей Ириной Пахоменко, женился. А руководство краевого УВД уже тогда присматривалось к толковому, ответственному, грамотному сотруднику. В 1991 году его перевели на работу в ОРБ – УБОП, что располагался на знаменитой до сих пор улице Тормозная, переименованную потом в улицу Героя России Марченко. Самая тяжелая нагрузка в те «лихие 90-е» доставалась именно этому управлению. Разгул демократии породил нового монстра – организованную преступность. А как с ней бороться, с какой стороны подступить, – такого опыта еще не наработали в милиции. Статистика такая была: из десяти преступников одного арестовывают. Тогда из милиции все бежали. Профессионалы уходили. В адвокаты пошли грамотные следователи, которые всю работу милиции изнутри знали. Связи у них там были, масса знакомых, друзей. Полковники из следственного управления в адвокаты пошли. Представляете?! Они в лёгкую дела разваливали. Ну, и мы искали способы, чтобы бандитов закрыть.
У нас работал тогда спец по технике Саша Усов. Так вот он сам из подручных средств – детали из наших радиостанций взял, добавил нужное из японского магнитофончика, – состряпал такое передающее устройство. Тогда это чудо техники было. Мы это устройство выдавали потерпевшим, когда надо было записать их разговор с преступниками, с вымогателями, мошенниками. А сами сидели в машине, принимали этот радиосигнал, записывали всё. Бандиты ещё о таком не знали. Они на потерпевшего «наезжали» ничего не боясь. Человек пять его обступит и в красках ему описывают, как его в асфальт закатают, на куски порежут, руки-ноги повыдёргивают… А мы выжидаем… Потом в нужный момент включаемся, накрываем эту банду. Выходили из положения, как могли. Потому что техническое вооружение милиции в 90-е, было совсем на нуле. Приходилось самим изобретать. И результаты были совсем неплохие.
И среди ОПГ молва пошла, что ребята с Тормозной на демократию не оглядываются. Выполняют свою работу по-полной. С ними не договоришься, и на испуг не возьмёшь. К ним попал, будешь за свои делишки тёмные отвечать. Конечно, сложно работалось, но мы преступности спуску не давали.
А «стрелки» бандитские какие были! На «разборки» собирались по полсотни братков и ОПГ. А тут мы. Задерживали массово. И на Тормозную к нам.»
Следующим серьезным ударом по ОПГ, бандитам и дезертирам стало создание специальных отрядов быстрого реагирования – СОБР. Это была потребность времени. Профессиональная силовая поддержка в борьбе с организованной преступностью стала крайне необходима. На счету собровцев масса опасных задержаний. Это были хорошо обученные боевым действиям парни. В это подразделение пришли не только сотрудники милиции. В ряды СОБР вступали ребята из морской пехоты с хорошей военной подготовкой, с профессиональными знаниями видов оружия. что так пригодилось в дальнейшем. Это следующий шаг в биографии Пузырёва. Командировки в горячие точки, проще – в Чечню. Он и это прошел, причем не раз. Четыре долгосрочные командировки. Пять – по неделе-полторы. Только от этого риск ничуть не меньший… Первая поездка в Чечню стала жесткой школой для собровца Пузырёва. Никакие рассказы не дадут реальной картины, пока на себе не прочувствуешь, что значит слово «война».
– «В Чечне попадаешь совсем в незнакомые условия. Новые правила ведения боевых действий. Всё осваивали на месте, учились выживать, воевать, побеждать. Отправляли ребят на полтора-два месяца. А во вторую чеченскую компанию до трёх месяцев парни наши в зоне боевых действий находились.
Тогда в числе первых Коля Перьков наш погиб. Он был уроженцем Харькова. Погиб он на площади Минутка под Романовским мостом. Они под мост спускались, а их с моста сверху расстреляли. Для нас это шок был, беда!
К потерям привыкнуть невозможно. Светлая память каждому из погибших наших ребят. Потом погиб у нас замкомандира СОБРа Марченко. Ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. И знаменитую нашу Тормозную переименовали в его честь. Это случилось в августе 1996 года, во вторую чеченскую войну во время блокады Грозного.
Собровцы показали себя настоящими профессионалами. Ребята наши отважно действовали. Они себе снискали достойную славу. Их и там бандиты боялись. Так что есть нам, чем гордиться».
Из первой командировки вернулись приморские собровцы без потерь. А вот вторая стала очень горькой. Пятеро раненых, пятеро погибших. Командиром отряда был Валерий Пузырёв. Ну, тут министр внутренних дел того времени Рушайло решил устроить показательное наказание ему.
Вызвали меня на совещание, там в Чечне, на базу бригады внутренних войск. Она стояла возле населенного пункта Шали. Рушайло группой прилетал на четырех вертолетах. На одном он с приближенными. На двух – его штабные работники, третий полностью забит был телевизионным оборудованием, операторами и журналистами. Они Рушайло со всех ракурсов снимали, каждый его шаг. Ну, а тут такой факт – люди погибли. Решили показательно меня наказать. Вызвали на «ковер» к Рушайло. Я, как был при боевом снаряжении: автомат, разгрузка, БК, 8 магазинов с патронами, 4 гранаты и пистолет на боку, так и пошел. Слушать меня не стали. Устроили дежурный разнос и решили отстранить от командования отрядом! Тут вдруг какое-то движение резко началось вертушки заработали. Рушайло со своим окружением по вертолетам разбежались и всё – улетели. Остались мы с товарищем моим Серегой Краевым посреди поля вдвоем. А уже ночь. Он тогда был командиром Хабаровского СОБРа. Нас на том совещании обоих раздалбывали. Приехали в Шали на базу хабаровского ОМОНа, где командиром Игорь Гуревич. Сейчас он возглавляет в Приморье Росгвардию. Гуревич тут же ситуацию оценил. Спирт достал, по стаканам плеснул. И сказал, чтобы я нос не вешал. «Всё нормально будет! Вот увидишь». Вернулся я в Чири–юрт к своим бойцам. Жду продолжения. Переживаю. А продолжения никакого нет. Несу службу дальше. Война идёт. Напряжение огромное. На мне ответственность, как на командире лежит серьёзная. Свои обязанности должен выполнять. Что я и делал. А через полгода Рушайло уже Министром внутренних дел не был. На другую работу ушел. Ну, а я на своей остался. После командировки снова вернулся во Владивосток на свою же должность, командира СОБРа. Здесь же нашей основной задачей было задержание особо опасных и вооруженных преступников, а также дезертиров. Это задача СОБРа. Все задержания серьезные проходили с нашим участием. СОБР был силовой поддержкой оперативно-следственных служб. Сколько было случаем, когда в жилых кварталах устраивали перестрелку бандиты. Нас направляли пресечь их опасные для жителей действия. СОБР принимал активное участие в задержание так называемой группы «Приморских партизан». Перед моим уходом на пенсию участвовал в задержании вооруженного дезертира в Октябрьском районе. Который растрелял двоих сотрудников ГАИ. Нас направили его остановить. Мы задачу выполнили. Без потерь с нашей стороны. В таком режиме я отработал с мая 2001 года по 2005 год».
А потом командир СОБРа, полковник Валерий Аркадьевич Пузырёв принял решение уйти в отставку. Он точно знал, подразделение продолжит работу на «отлично». Именно такую оценку получили собровцы на совместных военных учениях, что проходили в Дальневосточном военном округе еще в 2004 году. С тех пор планку держали только на такой высоте.
– «Мне всегда, как это ни банально звучит, помогало справляться с трудностями, с усталостью или раздражением во время работы в милиции, – чувство ответственности. Сам себе говоришь – делай! Выполняй! Справляйся! Никто, кроме вас этого не сделает! Надо сказать, что служить в СОБРе огромного числа желающих не было. Сюда шли осознанно сделав свой выбор. После командировок в Чечню многие отсеивались. Так что «горячие точки» ясно показали кто есть кто. Это и хорошо. СОБР требовал самообладания, мужества и высокого профессионализма. Такие здесь и оставались. У нас ребята друг за друга горой стоят. Потому что без этого невозможно в СОБРе. Это и молодым прививаем. Так что, когда принял решение уйти в отставку, я видел, что оставляю за собой не выжженное поле. Службу несут сейчас два моих боевых заместителя Юрий Геннадьевич Токарев и Юрий Иванович Власов. Мы с ними и Чечню прошли. Командиром стал Юрий Власов. А Токарев у него замом. Это такой мощный, слаженный профессиональный тандем! Костяк командиров отделения тоже остался, что тоже очень много значит. Наш СОБР – это монолит. Процесс становление привел к тому, что это подразделение стало мощной боевой единицей. А это – залог выполнения профессиональных задач на самом высоком уровне! Так было при мне, так есть и сейчас.
Годы прошли. В стране появилась Росгвардия. И наш специальный отряд быстрого реагирования вошел в её структуру. И это, – я точно знаю, -достойная, надежная и боевая единица в составе Росгвардии.
Я со своими сослуживцами связь не рву. Приезжаю к ним, интересуюсь, что происходит у них, чем живут. Это ведь и моя жизнь тоже. Мы разговариваем на одном языке. у нас жизненные ценности общие. На все важные мероприятия собровские приглашают обязательно. И не только меня. Это всех наших ветеранов касается. С молодыми собровцами общаемся. Им тоже интересна история подразделения. В неформальной обстановке опыт свой им передаю.
Что пожелать хочу всем своим сослуживцам в День ветеранов органов внутренних дел? Не забывать, что у нас, ветеранов, за спиной огромные знания, практический опыт. Выполнение сложных, опасных боевых заданий. И это может очень пригодиться тем, кто сегодня служит уже в полиции, в СОБРе. Наши знания могут кому-то из них на службе спасти жизнь. Но пока наш потенциал используется слабо. Надо активнее вовлекать нас в воспитание новых сотрудников. Такое пожелание.
И еще одно хочу сказать: всем, кто сегодня выполняет свой служебный долг в зоне боевых действий – выполняйте его достойно, на высоком профессиональном уровне. Чем всегда отличался наш СОБР. И обязательно ВСЕМ вернуться живыми домой. Это – приказ командира СОБРа Валерия Пузырёва. Это – самое главное пожелание вам, собровцы от всех нас, ветеранов, органов внутренних дел!»
Татьяна БОГАТИКОВА