Окончание, начало в №№ 7-9,2016
В августе 2016 года я планировал приступить к описанию эпохи Ивана Грозного, и как раз прошло сообщение о намерении наконец-то поставить этому царю памятник в городе Александрове Московской области. А сейчас, в октябре, когда начал готовить завершающую статью по данной теме, новое совпадение: в стране разгорелась ожесточенная дискуссия вокруг сооружения памятника первому русскому Царю в городе Орле. Таким совпадениям есть два объяснения: или наша газета четко улавливает пульс событий в Отечестве, или общественность Москвы и её окрестностей стала внимательней относиться к содержанию наших статей. Впрочем, более вероятно первое…
Запевалой телевизионных дискуссий вокруг памятника Ивану Грозному стало вечернее ток-шоу Владимира Соловьева 10 октября 2016 г. Как полагается, ведущий разделил спорящих на две части: по одну встали те, кто всегда, как, например, Александр Проханов, были яркими выразителями взглядов патриотически настроенной части населения России, по другую, конечно же, выстроилась вездесущая либеральная оппозиция, которая считает своим долгом вечно ныть по поводу необустроенности нашего настоящего и ужасов нашего прошлого. К удивлению, «либеральное крыло» на этот раз возглавил не кто-нибудь, а доктор исторических наук Юрий Александрович Петров, директор Института российской истории РАН. Официальный представитель официальной исторической науки Ю.А.Петров, выступив против увековечивания памяти о Великом русском царе, лично мне дал понять, что наши академики от приверженности учителю Карамзину отказываться не собираются и будут держаться за свои замшелые концепции до последнего.
А вслед за ток-шоу Соловьева понеслось… «Право голоса» на ТВЦ, «Время покажет» на Первом канале и прочие как по команде стали собирать практически одних и тех же действующих лиц, которые многократно повторяли одни и те же мантры. Патриоты говорили, что исторических правителей России необходимо знать и уважать, независимо от их личных качеств и результатов деяний, а либералы с пеной у рта кричали о недопустимости ставить памятники садистам и тиранам типа Ивана Грозного. Патриоты против «тирании» царя почему-то возражали как-то слабо, а в защиту политических преследований в эпоху Ивана Грозного мямлили, что в Западной Европе в тот век было загублено на порядок больше неповинных людей. Отрадно лишь, что ведущие «Право голоса» и «Время покажет» все-таки были на стороне патриотов.
Король Стефан Баторий под Псковом (в центре, в черном, Антонио Поссевино).
А вот Владимир Соловьев, открывая ток-шоу, с сарказмом заявил, что в Орле собираются поставить памятник человеку, убившему собственного сына. И поразительно, что никто (!) не посмел напомнить результаты не каких-то историко-архивных, а именно криминалистических исследований: «В 1963 году в Архангельском соборе Московского Кремля были вскрыты четыре гробницы: Иоанна Грозного, царевича Иоанна, царя Феодора Иоанновича и полководца Скопина-Шуйского. При исследовании останков была проверена версия об отравлении царя Иоанна Грозного. Учёные обнаружили, что содержание мышьяка примерно одинаково во всех четырёх скелетах и не превышает нормы. Но в костях царя Иоанна и царевича Иоанна было обнаружено наличие ртути, намного превышающее допустимую норму. Некоторые историки пытались утверждать, что это вовсе не отравление, а последствие лечения сифилиса ртутными мазями. Однако исследования показали, что сифилитических изменений в останках царя и царевича не обнаружено. После того как в 1990-х годах провели исследование захоронений московских великих княгинь и цариц, был выявлен факт отравления той же сулемой матери Иоанна Васильевича Елены Васильевны Глинской (умерла в 1538 году) и его первой жены Анастасии Романовой (умерла в 1560 году). Это свидетельствует о том, что царская семья на протяжении нескольких десятилетий была жертвой отравителей». (Коробов П. «Царская усыпальница» – «Независимая газета», 26 апреля 2000).
Впрочем, никто не возразил и яркому представителю либеральной оппозиции, родному брату «прихватизатора» России Анатолия Чубайса «россиеведу» Игорю Чубайсу, который призвал все происходившее в истории Отечества объяснять исключительно нашими внутренними проблемами и разборками, ни в коем случае не придавая какого-либо значения деятельности Запада, который якобы «был не при чем». Однако есть твердое правило: послушай, что советует тебе недруг (а другого мнения о братьях Чубайсах быть не может), сделай наоборот, и будет тебе польза.
Поэтому продолжим изучать поведение западных соседей России, которое серьезно повлияло и на внутриполитическую ситуацию при дворе московского царя, и на действия самого Ивана Грозного.
Создание Речи Посполитой привело к возникновению на западных границах Руси достаточно сильного противника, подмявшего под себя обширные территории от Балтики почти до Черноморского побережья. Достаточно сказать, что под властью Речи находился и Киев. В самой Речи Посполитой активничала папская агентура. Сторонники Римского папы подкупали, щедро поили и ублажали шляхту, а в ходе предвыборной кампании протолкнули на трон мелкого трансильванского князька Стефана Батория, слывшего по тем временам весьма талантливым полководцем. Баторию принялась оказывать содействие чуть ли не вся Европа. Кроме открытых союзников Швеции и Крымского ханства, полякам стали помогать Германская империя, Бранденбург, Дания и Венгрия. Эмиссары Османской империи натравливали на Русь ногайцев, инспирировали восстания в среде народов Поволжья. Из Рима широким потоком полилось финансирование, позволившее Баторию во множестве нанимать немецких и венгерских солдат. Итальянские инженеры предоставили ему новейшее секретное оружие – мортиры, способные стрелять зажигательными бомбами и поджигать деревянные русские крепости.
Под покровительством короля польского и великого князя литовского Стефана Батория развернул по максимуму свою деятельность Орден иезуитов. В 1578 году Баторий основал в Вильно иезуитскую коллегию, которая должна была стать исходным пунктом наступления на Восточную Европу. Главной задачей коллегии было обучение православных студентов и обращение их в католичество. В ход был пущен весь огромный арсенал воспитательных средств иезуитского ордена. Возникла целая сеть учебно-воспитательных заведений, подчиненных коллегии в Вильно.
Из рук в руки передавались трактаты, которые за 400 лет до Гитлера и плана «Ост» объясняли, что надо сделать с Россией. В 1578 г. в окружении графа Эльзасского возник план превратить Московию в имперскую провинцию. Он гласил: «Управлять новой имперской провинцией Россией будет один из братьев императора. Главной задачей будет обеспечение немецких войск всем необходимым за счет населения. К каждому укреплению необходимо приписывать крестьян и торговых людей, чтобы они выплачивали жалованье воинским людям и доставляли бы все необходимое… У русских прежде всего надо будет отобрать лошадей, а затем все наличные струги и ладьи…» Русских предполагалось выводить на работы «в железных кандалах, залитых у ног свинцом». «По всей стране должны строиться каменные немецкие церкви, а московитам следует оставить только деревянные. Они скоро сгниют, и в России останутся только германские. Так естественно произойдет смена религии».
Старт новому международному «крестовому походу» был дан в июле 1579 года. На восток хлынули бесчисленные великолепно обученные и вооружённые армии. Своей цели интервенты не скрывали – не просто победить, а уничтожить Россию. Баторий объявлял на польском сейме: «Судьба предаёт вам, кажется, всё государство Московское! Дотоле нет для нас мира!» И сейм воспринял его призывы с чрезвычайным воодушевлением. Под ударами вражеских полчищ пали Полоцк, Сокол, Великие Луки, Заволочье, Невель, Холм, Себеж, Остров, Красный, Изборск, Старая Русса, Гдов, Нарва, Ям, Копорье, погибли несколько русских корпусов. Однако русские всё-таки выдержали массированный удар западных держав. Неприятели захлебнулись кровью под стенами Пскова, Печерского монастыря, Ржева, Орешка.
Направленный в Восточную Европу для координации действий против России иерарх ордена иезуитов, викарий (епископ без епархии) всех северных стран Антонио Поссевино в разгар боёв приехал в Москву в 1581 году с делегацией иезуитов. Он изображал из себя миротворца, но на переговорах откровенно подыгрывал полякам. А главной его целью было вовсе не примирение враждующих, а подчинение Русской церкви папскому престолу. Будучи легатом папы Григория XIII, Поссевино надеялся с помощью иезуитов добиться уступок от Иоанна IV, пользуясь сложным внешнеполитическим положением Руси. Католическая церковь, потеряв надежду сломить Русскую Державу и Православную Русскую Церковь открыто, путем крестовых походов, и тайно, с помощью ересей, стремилась теперь добиться этого обманом.
Еще в 1439 году во Флоренции было подписано соглашение с Константинополем об объединении греческой правоверной и католической церквей. Флорентийская уния явилась очередной попыткой Рима распространить католичество на Восток. В ответ на нее в 1448 году собор епископов в Москве объявил Русскую Православную Церковь автокефальной, то есть независимой от константинопольского патриарха. И вот теперь Рим вознамерился подчинить себе Русь. Поссевино вручил Ивану Грозному книгу о Флоpентийской унии, «богато украшенную золотыми буквицами, и этим подарком сразу дал понять, что все беды России легко исправимы, если русские не погнушаются принять унию, целуя туфлю с ноги папы». Легат без обиняков пообещал царю Ивану цареградский престол. «Если ты соединишься верою с папою и всеми государями, то при содействии их не только будешь на своей прародительской отчине в Киеве, но и сделаешься императором Царьграда и всего Востока». Ответ был таков: «Что же до Восточной империи, то Господня есть земля; кому захочет Бог, тому и отдаст ее. С меня довольно и своего государства, других и больших государств во всем свете не желаю».
«Но надежды папы и старания Поссевино не увенчались успехом, – писал М.В. Толстой в «Истории Русской Церкви». – Иоанн Васильевич показал всю природную гибкость ума своего, ловкость и благоразумие, которым и сам иезуит должен был отдать справедливость, отринул домогательства о позволении строить на Руси латинские церкви, отклонил споры о вере и соединении Церквей на основании правил Флорентийского собора и не увлекся мечтательным обещанием приобретения всей империи Византийской, утраченной греками будто бы за отступление от Рима».
Миссия потерпела полный провал, а взбешенный Поссевино по злому умыслу в своей книге «Московия» сочинил миф о том, что Иоанн Грозный в порыве гнева убил своего сына и наследника престола царевича Иоанна Иоанновича. В свое время по этому поводу митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн писал: «Поссевино говорит, что царь рассердился на свою невестку, жену царевича, и во время вспыхнувшей ссоры убил его. Нелепость версии (уже с момента возникновения) была так очевидна, что потребовалось «облагородить» рассказ, найти более «достоверный» повод и «мотив убийства». «Известный историк Русской Церкви М.В. Толстой мог бы добавить, что происки Рима в отношении России имеют многовековую историю, что провал миссии сделал Поссевино личным врагом царя, что само слово «иезуит» из-за бессовестности и беспринципности членов ордена давно сделалось именем нарицательным, что сам легат приехал в Москву уже через несколько месяцев после смерти царевича и ни при каких обстоятельствах не мог быть свидетелем происшедшего». Следует добавить, что все летописи и прочие источники XVI – начала XVII века (в том числе иностранные) никакой вины на царя не возлагают, утверждая, что наследник умер от болезни.
Подхватил и развил версию о «сыноубийстве» и еще один проходимец – немец Генрих Штаден, прибывший в Москву с задачами разведывательного характера. Вернувшись в Германию, Штаден написал клеветнические записки, которые были разоблачены советскими историками. К примеру, И.И. Полосин назвал их «повестью душегубства, разбоя, татьбы с поличным, отличающейся неподражаемым цинизмом». По словам другого советского историка, С.Б. Веселовского, «они представляли собой бессвязный рассказ едва грамотного, необразованного и некультурного авантюриста, содержащий много хвастовства и лжи». Штаден также изложил проект завоевания Московии, предлагая уничтожить все церкви и монастыри, разгромить и упразднить православную веру, а затем превратить русских людей в рабов.
Поразительно, что именно Карамзин посчитал инсинуации Штадена правдивыми. И вот с тех пор многие русские историки, описывая в своих сочинениях эпоху Иоанна Грозного, больше доверяли измышлениям Поссевино и Штадена, чем каким-то более объективным и достоверным источникам. И теперь все, что обычно рассказывается об Иване Грозном, колеблется от «полного бреда» до «откровенного вранья». К «полному бреду» можно отнести свидетельства известного «знатока» Руси англичанина Джерома Горсея, который в сочинении «Записки о России» утверждал, что зимой 1570 года опричники перебили в Новгороде 700 000 (семьсот тысяч!) жителей при общем населении этого города в тридцать тысяч. Кстати, по подозрению многих историков, байка про разорение Новгорода наглым образом списана со штурма и разорения Льежа бургундцами Карла Смелого в 1468 году. Причем плагиаторы даже поленились сделать поправку на русскую зиму, в результате чего мифическим опричникам пришлось ездить зимой на лодках по Волхову, который в тот год, по свидетельству летописей, промерз до самого дна.
Конечно, факт расправы над некоторыми новгородскими боярами и церковниками имел место, но наши современники вслед за Карамзиным стыдливо умалчивают, что наказание было совершенно справедливым. Да, Иоанн приказал арестовать около 1,5 тыс. новгородцев, причастных к государственной измене. А как Вы прикажете поступать царю, который узнал о заговоре в среде новгородцев, намеревавшихся присягнуть польскому королю и принять католичество? Ох, не те были времена, чтобы правитель по пьяни заявлял: «Берите суверенитетов, сколько хотите».
А вот еще один навет на Ивана Грозного, пришедший от «западных партнеров»: уж, якобы зело сластолюбив и даже развратен был царь всея Руси. Вот, например, польский историк Валишевский, утверждал, что царь был «живым примером разврата», но тут же был вынужден опровергнуть себя самого: «Однако, как же согласовать эту распущенность царя с его постоянным стремлением вступать в новые брачные союзы?» И действительно, рассказы о якобы семи, восьми, а в некоторых источниках и 50 женах Ивана Грозного – полная чепуха. Достоверно известно лишь о четырех браках Ивана Грозного. Первую свою жену Анастасию Захарьину царь выбрал на смотре невест, куда свозили девушек со всей России. Иоанн и Анастасия прожили в любви 13 лет. Царица заболела и умерла, когда ей еще не было 30. Грозный так горевал о жене, что на похоронах едва держался на ногах «от великого стенания и жалости сердца». Он не сомневался, что жену отравили.
Через год после ее смерти царь женился на Марии Темгрюковне из рода кабардинских князей. Но и этот брак тоже закончился трагически: женщину отравили. На смотрины для третьей женитьбы Ивана привезли более 2 тыс. невест. Царь выбрал Марфу Собакину. После обручения девушка тяжело заболела, а через 15 дней после свадьбы умерла. Прежде чем жениться на Анне Колтовской, царь в апреле 1572 года обратился к церковным иерархам: «Первую мою жену Анастасию злые люди отравили; вторую, Марию, после осьмилетней супружеской жизни также отравили; третью, Марфу, испортили еще до венца, и хотя я женился на ней в надежде на ее выздоровление, но через две недели она скончалась, сохранив нерушимым свое девство. В глубокой скорби хотел было облечься в иноческий образ, но, видя бедствия государства и еще несовершеннолетний возраст моих детей, дерзнул приобщиться к четвертому браку. И ныне умиленно прошу Святительский Собор разрешить жениться и молиться о моем грехе». 29 апреля Собор вынес вердикт: брак разрешить, но наложить на царя трехлетнюю епитимью. В первый год ему запрещалось даже заходить в храм. Во второй год стоять в церкви с оглашенными. На третий год можно стоять в церкви, но причаститься можно будет, только когда придет третья Пасха. Наказание очень суровое и беспрецедентное, учитывая, что такому наказанию подвергли христианского монарха.
Во время недавних телевизионных ток-шоу «оппозиционеры» под давлением фактов вынуждены были признавать заслуги Ивана Грозного в области государственного строительства и укрепления могущества Державы, но, тем не менее, упрямо твердили, что заслуги относятся только к первой половине срока его правления. А в чем же провинился царь «во второй половине»?
И здесь мы должны для начала разобраться, что происходило в непосредственном окружении Ивана Грозного в тот период, когда Запад принял решение об окончательном покорении России. Ведь в арсенале врагов имелись не только военные и дипломатические методы. Вокруг Грозного постоянно вызревали заговоры, инициаторами которых были представители элиты, имевшие экономические интересы или родственные связи на Западе, а то и просто подкупленные «выгодными предложениями» посланников Папской области или короля Речи Посполитой. Словом, один к одному то, что происходило после революции 1917 года с буржуинами и «белой костью» и происходит сегодня с нашими олигархами и оппозиционными политиками.
Иоанн IV активно внедрял в стране элементы самой настоящей демократии, решив покончить с боярским беспределом. И здесь чем ближе были бояре к центральной власти, тем больше они теряли и тем больше они были недовольны. Отсюда заговоры зарождались и возглавлялись людьми из самого ближайшего царского окружения. Но сами по себе недовольные вряд ли бы решились идти против в царя, если бы не подстрекательство и финансирование различных зарубежных доброжелателей. Что должен был делать царь в случае выявления измены? Конечно же, казнить. А вот Иван Грозный, как ни странно, с первого раза такого решения, как правило, не принимал. Примером служит судьба его близкого друга и соратника Андрея Курбского. В статье энциклопедии «Брокгауза и Ефрона» об Андрее Курбском пишется, что царь очень возмущался поведением Курбского и «в оправдание своей ярости мог приводить только факт измены и нарушения крестного целования…». Следовательно, князь изменил Отечеству, попался, но не был повешен, а целовал крест, Христом-богом клялся, что больше не будет, был прощен, снова изменил и благополучно перебежал под крыло Батория, где сочинил, кстати, немало пасквилей о своем бывшем друге Иоанне. Однако при всем том царю пытаются поставить в вину не то, что он не покарал предателя, а то, что продолжал, видите ли, ненавидеть выродка, приводящего на Русь польские войска и проливающего кровь русских людей.
Еще более яркий пример с Богданом Бельским. На ток-шоу «Право голоса» 13 октября с.г. известный российский правдоруб (я даже поначалу считал его взгляды прокоммунистическими) Михаил Веллер заявил, что Иван Грозный самый настоящий «кровавый маньяк», в частности, ответственный за трагическую судьбу семьи бояр Бельских. Я покопался в «Википедии» и обнаружил в семействе Бельских только одну трагическую смерть: Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский, он же Малюта Скуратов был полководцем в войне со шведами и получил смертельное огнестрельное ранение в бою 1 января 1573 года, лично возглавив штурм крепости Вейсенштейн (ныне Пайде). А вот родной племянник Малюты Богдан Яковлевич Бельский до последнего дня был ближайшим доверенным царя, несмотря на то. что два его брата были самыми настоящими изменниками родины: Давыд перебежал к полякам, Афанасий к шведам, и оба участвовали в различных интригах против Ивана Грозного. А сам Богдан возглавил последний заговор против своего благодетеля Иоанна IV, подключив государева родственника Бориса Годунова. Народная молва в те времена оглашала версию, что Бельский и Годунов лично придушили Ивана Грозного, но конспирологи раскопали странное совпадение: начала по навету Бельского был казнён придворный врач царя Елисей Бомелий, а вместо него тот же Бельский посоветовал Ивану Грозному голландского протестанта врача Иоганна Эйлофа. Современные исследования установили: среди выпускников медицинских факультетов европейских университетов Эйлоф не значился, но зато трижды были зафиксированы его близкие контакты с иезуитами, в частности, все с тем же Поссевино. Кончилось все тем, что вскоре Иван Грозный скончался от чрезмерной дозы мышьяка, а Эйлоф благополучно смылся за границу. Вот и получается нынче: либералы заврались так, что призывают Грозного к ответственности за «несчастную судьбу» собственного убийцы.
А вот еще одна предательская семейка, судьба которой была весьма успешной благодаря не коварству и жестокости Грозного, а именно его мягкотелости и приверженности к христианскому всепрощению. Пресловутое семейство бояр Шуйских было одним из тех, кто толкнули Россию к Смутному времени. Именно со времени правления Василия Шуйского была нарушена православная вертикаль власти. Но Шуйский, восходя на престол, дал клятву не Богу, как тогда полагалось, а принес подкрестную клятву боярской верхушке, что в результате и привело к окончанию на Руси правления рода Рюриковичей.
Короче говоря, чем больше вникаешь в действительную суть событий времен правления Ивана Грозного, тем большим сочувствием начинаешь проникаться к личности Первого русского царя. Ну, никак не складывается образ жестокого тирана, развратника и садиста, как его до сих пор малюют не только злопыхатели, но и маститые деятели от исторической науки. Правда, не все. Историк Н.Скуратов в статье «Иван Грозный – взгляд на время царствования с точки зрения укрепления государства Российского» справедливо писал: «Обычному, несведущему в истории человеку, который не прочь иногда посмотреть фильмы и почитать газету, может показаться, что опричники Иоанна Грозного перебили половину населения страны. Между тем число жертв политических репрессий 50-летнего царствования хорошо известно по достоверным историческим источникам. Подавляющее большинство погибших названо в них поименно… казненные принадлежали к высшим сословиям и были виновны во вполне реальных, а не в мифических заговорах и изменах… Почти все они ранее бывали прощаемы под крестные целовальные клятвы, то есть являлись клятвопреступниками, политическими рецидивистами».
За все годы правления Грозного было казнено всего 4 тысячи человек, включая разбойников и убийц. Имена всех умерщвленных записаны в синодике (поминальном церковном списке), который составлялся на основе земских и опричных приказов. Причем, каждый раз после вынесения приговора Иван Грозный каялся, заносил имена приговоренных к смерти в поминальные списки и рассылал пожертвования монастырям: чтоб души умерших «избавились от дьявольского огня» и не страдали на том свете.
Что бы понять, много или мало – 4 тысячи за 50 лет правления, следует обратиться к другим примерам той эпохи. В 1572 г. во время Варфоломеевской ночи во Франции перебито свыше 30 тыс. протестантов. А в Германии при подавлении крестьянского восстания 1525 г. казнили более 100 тысяч. Только за бродяжничество английский король Генрих VIII приказал уничтожить около 72 тысяч человек! А в те годы, когда возраст британского монарха или время его правления было кратно числу семь, по стране происходили ритуальные человеческие жертвоприношения: чтоб невинной кровью «смыть грехи королевства». И никто ни в Европе, ни в среде нашей просвещенной интеллигенции не вопит о жестокости западноевропейских правителей.
Восторгаясь подвигами трех мушкетеров, мы не вспоминаем, чего делал Д`Артаньян с друзьями у крепости Ла-Рошель. Они для нас герои, хотя в крепости попросту истребляли все тех же уцелевших после Варфоломеевской ночи гугенотов. Зато первая регулярная армия России – опричнина стала для нас именем нарицательным самой злодейской организации, а имя Малюты Скуратова стало синонимом беспощадности и жестокости якобы из-за его изуверских пыток. И неведомо большинству из нас, что опричное войско Малюта никогда не возглавлял, был принят туда на самый низший пост параклисиарха (пономаря), в 1567 году в походе на Ливонию он занимал в опричном войске всего лишь должность «головы» (сотника), и только в 1569 году возглавил опричное сыскное ведомство, впервые учрежденную царем некую «высшую полицию по делам государственной измены». И какие же реки крови могла пролить опричнина под «руководством» Скуратова, если уже через три года войско было распущено после того, как годом ранее допустило разграбление Москвы ханом Давлет-Гиреем?
А ведь ларчик просто открывается. Все байки про опричнину были сочинены на базе свидетельств изменника Андрея Курбского, который писал, что в опричнине полно «человеков скверных и всякими злостьми исполненных», и «Записок о Московии» клеветника Генриха Штадена, который сообщал: «Опричники обшарили всю страну… на что великий князь не давал им своего согласия. Они сами давали себе наказы, будто бы великий князь указал убить того или другого из знати или купца, если только они думали, что у того есть деньги… Многие рыскали шайками по стране и разъезжали якобы из опричнины, убивали по большим дорогам всякого, кто им попадался навстречу».
Вот таким образом уже более четырех веков гуляет по историческим трудам всяческое откровенное вранье, призванное не только оболгать личность и достижения Ивана Грозного, но все величие Руси XVI века. Как писал митрополит Иоанн: «Начиная с Карамзина русские историки воспроизводили в своих сочинениях всю ту мерзость и грязь, которыми обливали Россию заграничные «гости», и творческое «наследие» таких, как Штаден и Поссевино, долгое время воспринималось в качестве свидетельства о жизни и нравах русского Народа…»
Эта ложь продолжает тиражироваться и в наши дни, ведь обгадить Грозного – значит поставить под вопрос законность его территориальных приобретений и стремление сегодняшней власти защитить суверенитет России.
Иван Грозный несомненно заслуживает величественного памятника прямо в Кремле рядом с Царь-пушкой. А все, кто сегодня продолжает поливать грязью Великого русского царя заслуживают полного народного презрения, ибо брызжут слюной из-за страха, что в конце концов очнется Правитель всея Руси, да выведет всю эту нечисть на ту часть Красной площади, где возвышается Лобное место. Впрочем, для начала давайте хотя бы в учебниках правду напишем…