В начале 1990-х мой сын Леонид изучал в школе творчество Александра Сергеевича Пушкина и как-то вечером обратился ко мне:
– Папа, вот мы сейчас проходим поэму «Руслан и Людмила». А не кажется ли тебе, что Пушкин вложил в это произведение очень много тайных смыслов? Слишком уж поэма не похожа на какую-то обычную сказку.
К сожалению, в школе уже давно кем-то внедрен термин «проходить тему», который зачастую программирует ученика буквально: проходят как бы мимо темы и вскоре её забывают. А еще в школе зачастую не учат постигать тайные смыслы. Но я к тому времени уже располагал некоторой информацией об эзотерических изысканиях Александра Сергеевича, который, по некоторым сведениям из почитаемых мною источников, был «последним Волхвом русских царей». Поэтому сразу очень зауважал своего младого наследника за столь серьезное достижение в области самостоятельного мышления и предложил подробнее разобрать вступительную часть поэмы. В результате мы пришли к выводу, что, повествуя о чудесах в Лукоморье, Пушкин довел до нас ценную информацию о «потустороннем» мире Нави. Ведь в том мире как раз и не имеют никакого значения накопленные при жизни богатства, посему там «царь Кащей над златом» и «чахнет». С сыном мы пришли к взаимному соглашению вместе написать некое сочинение на тему глубинных смыслов поэмы, но намерение это из-за отсутствия настойчивости с моей стороны так и не реализовалось.
Тем не менее, время исправлять недочеты прошлого когда-то приходит, и теперь возврат к тайным смыслам пушкинской романтической сказки о Руслане и Людмиле стал насущной необходимостью.
На первый взгляд, все очень просто: Людмилу похищает злодей, а Руслан совершает всяческие воинские подвиги для её вызволения. Абсолютно та же интрига, что и в сказке про Ивана Царевича с Серым волком. Но у Пушкина есть некоторые пикантные особенности. Похитителем является не Змей Горыныч и не баба Яга, а некий Черномор. В «Сказке о царе Солтане» тоже фигурирует «дядька Черномор», но там он – предводитель сказочных тридцати трех богатырей, который опять же встречается в описании чудес Лукоморья, но уже под именем «дядька их морской». Конечно, для юного читателя создается впечатление, что похититель Людмилы – это тот самый командир былинных морпехов, который вышел на пенсию и решил разжиться молодой невестой. Но в том и закавыка, что Пушкин в православном государстве, где сам царь является главой церкви, не мог допустить даже намека, что своей поэзией прославляет языческие времена. Поэтому и назвал злодея Черномором, якобы имеющим отношение к Черноморскому побережью России, а не правильным именем Чернобог. Именно так на Руси издревле называли Сатану.
Получается, что Людмилу пленил именно Сатана, а не какой-то там Кощей Бессмертный. Иван победил Кощея с помощью друзей из животного мира, всего лишь сломав иголку, выпавшую из яйца утки. Но для победы над Черномором требовалось оружие совершенно другой категории, и оно в поэме фигурирует под названием «Меч-Кладенец», то есть меч, который хранится где-то в качестве потаенного клада. А хранителем этого клада у Пушкина является совершенно фантастическое существо в виде огромной человеческой головы, торчащей прямо из земли. С этой Головой Руслан встретился в чистом поле, поразив её своим мужеством и несгибаемой волей. Голова не только добровольно выдала Руслану Меч-Кладенец, но и снабдила необходимой инструкцией: «Вся сила карла в бороде… Лишь бороду его отрубишь – его могущество погубишь». Руслан так и поступил, в результате чего могущественный Черномор превратился в беспомощного карлика.
Уверен, что Александр Сергеевич, описывая образ Черномора, неспроста поведал читателям о его длинной седой бороде. Это явный символ мудрости старца и его духовной силы. Только вот Чернобог свою мудрость употребляет исключительно во зло людям, которые попадают в липкую паутину изощренной лжи, дезинформации, подмены идеалов и жизненных ценностей. И избавиться от этих пут можно только с помощью острого лезвия Правды. Вот и получается, что Меч-Кладенец – это и есть символ Знаний, способных освободить Людмилу от коварных пут Черномора.
Если наш незабвенный поэт действительно входил в число Великих Посвященных, то он, конечно же, располагал информацией о предназначении пирамид Египта. И хотя в его времена еще никто понятия не имел, что к хранилищам Знаний можно проникнуть через подземный тоннель, ведущий от Сфинкса в сторону Великих пирамид, Пушкин, как представляется, все же об этом ведал. Собственно, а что еще может олицетворять образ Головы посреди чистого поля? Есть ли еще на Земле другое сооружение с возвышающейся над пустыней головой, кроме Сфинкса? И если мое предположение верно, то легко выстраивается вполне реальная, имеющая логическое обоснование картина тех самых тайных смыслов поэмы.
Пушкин не стал бы размениваться на описание частного случая похищения злодеем невесты Руслана. Это был поэт, можно сказать, вселенского масштаба, поэтому и поднимал проблемы соответствующего значения. Например, в сказке о Золотом Петушке явно прослеживается предостережение русским правителям не доверять судьбу своей страны опасным союзам с нехристианским миром южных соседей. Потому и заклевал Петушок царя Додона до смерти, чтобы тот не подвергал свой народ угрозам проникновения в страну чужеродной идеологии, вступая в брак с Шамаханской царицей. Конечно, можно ограничиться мнением, что Пушкин описывал историческое прошлое Руси времен Золотой орды. К тому же в начале XIX века уже было известно и об экспансии арабского мира, и о вероломности Османской империи. Но почему бы не предположить, что поэт заглядывал в далекое будущее и в «Золотом Петушке» прозорливо предостерегал от губительных для европейской культуры последствий массовой миграции с юга?
Что же касается поэмы «Руслан и Людмила», то достаточно всего лишь несколько изменить название на созвучное: «Русколань и Люди мира». Не правда ли, вырисовывается действительно достойный нашего поэта масштаб замысла? Ведь тогда получается, что Александр Сергеевич начертал о предназначении Руси дать новые знания Человечеству для избавления от власти сатанинских сил! Почему именно Руси? Так ведь не зря же Руслан перед тем, как обезвредить Черномора, воскликнул: «Покорствуй русской силе!»
Впрочем, со времен Александра Сергеевича прошло больше двух веков, а о победе над темными силами по-прежнему остается только мечтать. Но я сделал это «поэтическое» отступление от общей канвы повествования в первую очередь для того, чтобы заострить внимание на названии «Русколань», которое в современной исторической концепции нигде не фигурирует. А впервые об этом топониме поведала нам «Велесова книга», содержание которой в основном посвящено как раз теме обустройства нашими предками «своей Русколани».
Многие сторонники академической науки вправе возмутиться, что я делаю постоянные отсылки к «сомнительным» источникам. Ведь «Велесова книга» давно и категорично нашими отечественными историками объявлена фальшивкой. Но давайте вспомним, например, сколько маститых ученых доказывали невозможность появления на Руси в XII веке такого литературного шедевра как «Слово о полку Игореве». В конце концов, наши академики объявляют фальшивкой или подделкой любой артефакт, который не вписывается в их ученые построения. А признание «Велесовой книги» как раз-то и вынудило бы всю Российскую академию наук полностью пересматривать все свои воззрения на древнюю историю Отечества. А кому нужны революционные преобразования в собственной епархии?
Возникновение и исчезновение «Велесовой книги» на культурных просторах России было и прозаичным, и таинственным. В 1919 году командир артиллерийского дивизиона Марковского полка Белой гвардии полковник Теодор Изенбек в разграбленном и заброшенном имении дворян Задонских в Великом Бурлуке близ городка Волчанка Курской губернии обнаружил дощечки с письменами, сброшюрованные кожаными ремешками. Протащив «дощьки» по дорогам войны, Изенбек вывез их в Бельгию и в 1922 году в Брюсселе познакомил с драгоценной находкой журналиста Миролюбова, который сразу почувствовал, что судьба дарует ему шанс явить миру новое открытие. Он увлекся переводом текста на современный русский и проработал в доме Изенбека над сильно поврежденными дощечками 14 лет. Миролюбов предположил, что летопись исполнена волхвами бога Велеса, поэтому она и стала известна под именем «Велесовой книги». Миролюбов смог скопировать только 70% содержания подлинника, а в 1941 году дощечки после смерти Изенбека исчезли. Большинство версий сходятся на том, что они были похищены спецслужбами Германии и стали достоянием секретного общества Аненербе, которое постоянно охотилось за экзотическими древностями.
К сожалению, все ученые и исследователи, которые работали над книгой, использовали только скопированные Миролюбовым тексты, что и позволило противникам существования дохристианской русской культуры объявить их подделкой. Да так основательно, что до сих пор претендующие на звание «серьезного ученого» опасаются даже каким-то образом упоминать летопись безымянного волхва культа Велеса. Если бы сохранилась хоть одна дощечка, то можно было сделать соответствующие исследования для определения времени её изготовления и поставить на этом точку. Но сейчас все споры вынужденно идут вокруг содержания текстов. В этих условиях на передний край атаки историки выдвинули лингвистов и литературоведов, запрограммированных постулатом, что русские научились писать исключительно благодаря Кириллу и Мефодию.
В 1960 году лингвист Л.П. Жуковская опубликовала письмо в редакцию журнала «Вопросы языкознания» (№2, 1960) под названием «Поддельная докириллическая рукопись: (к вопросу о методе определения подделок)». В этой статье, она произвела обстоятельный лингвистический анализ этого памятника и сделала категорический вывод, что фальсификатор рукописи «употреблял неправильный язык по незнанию правильного, иногда очень дикий».
Примечательно, что у Жуковской при этом не было никаких претензий к Миролюбову, поскольку она заявила, что автором подделки является Александр Иванович Сулакадзев (1771 – 1830) — отставной поручик, коллекционер рукописей и исторических документов, историк и археограф-любитель. В XX веке лингвистические и археографические изыскания Сулакадзева становились предметом исследования литературоведов, результатом чего он обрел славу фальсификатора. Так, некий И. И. Срезневский писал: «Сулакадзев, упоми-наемый в письме Востокова к графу Румянцову, издавна соби-рал рукописи, которые еще и недавно были в распродаже у ве-тошников, и, как оказалось, многое подделывал и в них, и от-дельно».
Жуковская обратила внимание, что в каталоге собраний Сулакадзева имеется следующая запись: «Патриарси на 45 буковых досках Ягипа Гана смерда в Ладоге IX в.» и, не мудрствуя лукаво, сделала вывод: «Содержание «дощечек», язык и письмо их, а также имя Влес (Велес) позволяют предположить, что указанные «до-щечки» являются одной из подделок А. И. Сулакадзева, воз-можно, именно теми буковыми дощечками, которые уже бо-лее ста лет назад исчезли из поля зрения исследователей».
Самый основательный гвоздь вбил авторитетнейший лингвист, исследователь новгородских берестяных грамот академик А.А.Зализняк (1935 – 2017): «Поддельность этого сочинения не вызывает у профессиональных лингвистов никакого сомнения. Я не буду здесь заниматься обоснованием этого, скажу лишь, что подделка необычайно груба и примитивна. Сочинитель был крайне невежествен в том, что касается древних языков, не имел никакого понятия о том, как языки изменяются во времени. Он представлял себе язык древних славян просто как смесь современных языков: русского, церковнославянского, украинского, польского, чешского и т. д., и именно так строил свой текст. Кроме того, он произвольно искажал слова, заменяя в них буквы, добавляя лишние слоги, обрубая концы и т. п., в наивной вере, что всё это создаст впечатление древности. К сожалению, как и в случае с другими сочинениями лингвистов-любителей, фальшь здесь хорошо видна только профессиональным лингвистам. Неподготовленный читатель и ныне может оказаться в плену примитивных выдумок о том, как древние русичи успешно сражались с врагами уже несколько тысячелетий тому назад».
Я, конечно, не отягощен учеными степенями, но являюсь читателем достаточно подготовленным, чтобы иметь смелость покритиковать маститого (царствия ему небесного) ученого. Во-первых, академик в области русского языкознания обязан знать, что правильней было бы писать «невежественен», так как это слово образовано от прилагательного с двумя «н». Во-вторых, еще лет 25 тому назад мне довелось познакомиться с писателем Юрием Васильевичем Сергеевым, который в то время как раз занимался переводом на современный русский раздобытого неведомыми мне путями очень древнего манускрипта. Так вот, Юрий Васильевич рассказывал, что ему пришлось обложиться множеством словарей всех славянских народов, поскольку в тексте манускрипта очень часто встречались слова и выражения, которые из русского языка уже давно исчезли, но сохранились в первозданном виде или в сербском, или в чешском, или в польском, или даже в литовском. Вот бы Сергеев посмеялся, кабы знал тогда «академическое мнение». В-третьих, зачем лингвисту лезть в историю и презрительно называть «примитивными выдумками» описание сражений наших предков? Хотя бы почитал византийских историков, повествовавших о сокрушительных поражениях ромеев Константинополя (Царьграда) в многочисленных битвах с русичами. Но, к несчастью, академик Зализняк так и ушел в мир иной, пребывая в полной зависимости от установки, навязываемой сегодня самим Патриархом всея Руси Кириллом, согласно которой русский народ до христианского «просвещения» пребывал в состоянии полной невежественности и дикости.
А по мне, так в невежестве погряз эксперт, который в угаре разоблачения подлинности «Велесовой книги» начертал: «Словообразование текста также противоречит известным историко-этимологическим данным: например, такие сложные слова, как само слово Влескниго и наименование Греции Грецколань не могли быть образованы в древних славянских языках. Грецколань создано автором по образцу слова Русколань, в свою очередь образованного от имени античных роксоланов, название которых имеет прозрачную иранскую этимологию».
Эк он умудрился перевернуть все с ног на голову! Да, Грецколань несомненно получила в летописи название по аналогии с Русколанью, но вот роксоланы проживали в Русколани, потому правильно их надо бы называть русколанами. Это древние греки переставили буквы в самоназвании народа, в результате чего были изобретены роксоланы, которые якобы появились в Причерноморских степях ниоткуда и через несколько веков растворились в никуда. А тут еще наши собственные историки, преклоняющиеся перед греко-римскими источниками, почему-то решили, что роксоланы – «ираноязычное сармато-аланское племя, которое кочевало со II века до н. э. по 1 половину 1-го тысячелетия н. э. в землях Северного Причерноморья и Дунайского региона». Но ведь именно этот регион описывается в «Велесовой книге» как места, где предки наши обустраивали свою Русколань!
И потом, если название Русколань вымышленное, то как быть с Голландией, Шотландией, Ирландией, наконец, с Финляндией? А могут ли наши лингвисты допустить, что в старину существовало отдельное слово-слог «лан», означавшее ровную поверхность или плоскость? Именно этот слог присутствует в до недавнего времени распространенном названии открытой ладони «длань». А сегодня этот слог имеется в словах «план» – проекция местности или, строения или помещения на плоскость, «планирование» – плавный, ровный спуск на летательном аппарате и даже «клан», означающий некое сообщество, в котором изначально предполагается равенство его членов. Можно, конечное возразить по обкатанной схеме, что все эти слова заимствованы, на что любой «народный этимолог» возразит: наоборот, это наш «лан» заимствован в первую очередь англичанами. Особенно это проявляется во многих географических названиях, где «лан» преобразовался в «лэнд». Отсюда и Скотья равнина – Скотлэнд – Шотландия, и Ирийская (Райская) равнина – Аэрлэнд – Ирландия, и Голая (безлесная) равнина – Холлэнд – Голландия.
Но оставим лингво-этимологические споры, полезные для нас и бесполезные для «академиков». И без того еще в 1992 году в Лондоне международный симпозиум «Разрушение и ренессанс славянской цивилизации» признал «Велесову книгу» важным звеном системы общеславянских ценностей. А профессор Клёсов не так давно издал объемный труд, в котором приведены веские доказательства подлинности описываемых в В.К. событий, по крайней мере, в той части, где рассказывается о миграции героев книги по просторам Русколани, что полностью соответствует данным ДНК-генеалогии.
А во всей суете вокруг «Велесовой книги» меня вполне удовлетворяет только одно: предположение, что дощечки В.К. есть ни что иное как дощечки «Патриарси» в коллекции Сулакадзева. В этом случае мое толкование названия поэмы «Руслан и Людмила» становится еще более обоснованным. Ведь Сулакадзев был современником Пушкина! Александр Сергеевич проявлял недюжий интерес к истории своего Отечества, посему не мог не знать о существовании таких собирателей древностей как Мусин-Пушкин и Сулакадзев. Его достаточно высокое положение при царском дворе позволяло получить доступ для ознакомления с коллекциями, и, по всей вероятности, Пушкину это удалось. По крайней мере, остров Буян из «Сказки о царе Солтане» однозначно ассоциируется с расположенным у побережья Германии островом Рюген, который в древности принадлежал западным славянам и назывался Руян, о чем во времена Пушкина историки не писали, да и сегодня они по поводу уничтожения славянских общин Западной Европы крестоносцами как в рот воды набрали. Так что Александр Сергеевич вполне мог быть осведомленным о названии страны наших предков и Русколань зашифровать именем Руслан!
Честно признаться, сегодня весьма трудно с какой-либо достоверностью рассуждать о том, как называли росы-гиперборейцы осваиваемые земли северного полушария. Ведь термин «Русколань» больше относится к летописным временам «Велесовой книги» в 1-м тысячелетии нашей эры. А что было на самом деле 200 – 300 тысяч лет назад трудно даже представить, поскольку в наличии полное отсутствие письменных источников. Но весьма логично полагать, что гиперборейцы, расширяя ареал своего проживания, называли новые земли Росколанью.
На необозримых просторах Азии, Северной Америки и африканского Присредиземноморья росы-гиперборейцы кропотливым трудом обживали земли и закладывали основы счастливой жизни своих многочисленных потомков. Обладая знаниями технологий атлантов, росы были способны создавать буквально фантастические преобразования на приглянувшихся им территориях: изменять ландшафт, прокладывать новые русла рек, выравнивать землю на больших площадях и воздвигать горные хребты. С помощью неизвестных ныне техник обработки твердых пород они создавали мегалитические сооружения и повсюду воздвигали пирамиды, о назначении которых остается только догадываться. Причем, размеры древних руин свидетельствуют, что строителями были люди, обладающие очень высоким ростом.
Белое Братство отвергает любые формы насилия, и наши древние предки верно следовали этому завету. Наверное, потому и не осталось в преданиях свидетельств о событиях той древнейшей эпохи, поскольку это была мало событийная эпоха мирного обустройства, и росам на протяжении почти трехсот тысяч лет не приходилось с кем-либо вести войны.
Гиперборейцы стремились в первую очередь заселять необжитые пространства, которых было предостаточно, так как теплолюбивые лемурийцы и потомки желтоликих не очень-то стремились передвигаться в холодные северные районы. Но там, где встречались аборигены, как это было, например, в Северной Америке, росы воспринимали их или как равноправных партнеров, или как своих братьев меньших. Стоявших на более низкой ступени развития стремилась обогреть и просветить, зачастую действуя в ущерб своим материальным интересам. Эту историческую миссию, собственно, если приглядеться повнимательней, русский мир стремится исполнять и по сей день. Русь никогда не испытывала презрения к другим народам, и в этом давняя заслуга росов, которые ведали о необходимости обязательного Просвещения людей мира, действуя своим благородным примером.
Александр Леонидович Малашёнок.
Подполковник ФСБ в отставке,
Сотрудник Управления КГБ-ФСБ РФ по Приморскому краю в 1972-1995 годах